пролог
«На третий день моего пребывания на Архипелаге я заметил, что многие обитатели островов носят одинаковые — или схожие — имена. Оказалось совсем легко вычленить главную объединяющую черту: окончание «-инн», которое встречается у подавляющего большинства жителей, и моя догадка такова, что это окончание имеет непосредственную связь с принадлежностью к своей нации. К сожалению, островитяне используют неизвестный мне диалект аланга во всем, что касается их традиций, поэтому мои догадки останутся лишь догадками — к этому моменту я уже понял, что такие темы лучше не поднимать...»
Из дневников Гтауха Шшенге Роста.
Любознательность, скажет вам любой островитянин, это отличительная черта жителей Архипелага. Именно любопытство и стремление к новому, а не нужда, послужили первопричиной переселения людей из постепенно угасающего Тидора на острова к востоку от материка. По крайней мере, именно так рассказывают Старшие во время собора Истока.
И вполне возможно, что, когда Нёэнну нарекли так в честь одного из прославленных капитанов Исхода — Нэнна — ее родители неосознанно решили ее жизненный путь. В конце концов, у островитян есть поговорка, что лим-сул-инн человека как лим-сул-инн корабля — определяет судьбу, поэтому на Архипелаге так серьезно относились к процессу наречения.
Впервые обитателям Архипелага дают возможность проявить свою любознательность в шесть лет, перед тем, как они начнут посещать Гимназию — сразу после первого собора Истока, на который их пускают. Исток рассказывает о причинах, по которым случился Исход из Тидора, и который привел к образованию Архипелага как некоего государства. Поэтому дети, в первый раз слушая историю своих предков, могут попытаться найти свою связь с ними, и основная эта связь заключается в имени.
Для большинства островитян быть нареченным в честь одного из капитанов Исхода совершенно естественно, так же, как и быть посвященным одному из своих божеств. Не менее нормально для них следовать жизненному пути, определенному именем — впрочем, те, кто творит свою судьбу самостоятельно, приветствуются.
Таким образом, первым «упражнением» и вступительным экзаменом для детей становится поиск информации о том, с чем связан их лим-сул-инн, и для большинства это достаточно простая задача, особенно если они были названы в честь наиболее известных капитанов, как, например, Осклех, капитан корабля «Дис». Историй, записей и какой-либо дополнительной информации о нем было очень много, ведь, помимо того, что он был основателем столицы Архипелага, еще и числился в предках у примерно четверти жителей острова.
О Нэнне же сохранилось совсем немного сведений, и среди капитанов Исхода лишь он и еще пара мельком упоминавшихся первопроходцев оставались фигурами скорее полумифическими, чем историческими.
На самом деле, из четырнадцати капитанов лишь девятеро оставили заметный — то есть, задокументированный — след в истории Архипелага. Двое, как и Осклех, основали города на других крупных островах: капитан Сульп Аток заложил поселение на одном, а капитан корабля «Пэг», Кас Гаток — на другом.
И вполне возможно, что, когда Нёэнну нарекли так в честь одного из прославленных капитанов Исхода — Нэнна — ее родители неосознанно решили ее жизненный путь. В конце концов, у островитян есть поговорка, что лим-сул-инн человека как лим-сул-инн корабля — определяет судьбу, поэтому на Архипелаге так серьезно относились к процессу наречения.
Впервые обитателям Архипелага дают возможность проявить свою любознательность в шесть лет, перед тем, как они начнут посещать Гимназию — сразу после первого собора Истока, на который их пускают. Исток рассказывает о причинах, по которым случился Исход из Тидора, и который привел к образованию Архипелага как некоего государства. Поэтому дети, в первый раз слушая историю своих предков, могут попытаться найти свою связь с ними, и основная эта связь заключается в имени.
Для большинства островитян быть нареченным в честь одного из капитанов Исхода совершенно естественно, так же, как и быть посвященным одному из своих божеств. Не менее нормально для них следовать жизненному пути, определенному именем — впрочем, те, кто творит свою судьбу самостоятельно, приветствуются.
Таким образом, первым «упражнением» и вступительным экзаменом для детей становится поиск информации о том, с чем связан их лим-сул-инн, и для большинства это достаточно простая задача, особенно если они были названы в честь наиболее известных капитанов, как, например, Осклех, капитан корабля «Дис». Историй, записей и какой-либо дополнительной информации о нем было очень много, ведь, помимо того, что он был основателем столицы Архипелага, еще и числился в предках у примерно четверти жителей острова.
О Нэнне же сохранилось совсем немного сведений, и среди капитанов Исхода лишь он и еще пара мельком упоминавшихся первопроходцев оставались фигурами скорее полумифическими, чем историческими.
На самом деле, из четырнадцати капитанов лишь девятеро оставили заметный — то есть, задокументированный — след в истории Архипелага. Двое, как и Осклех, основали города на других крупных островах: капитан Сульп Аток заложил поселение на одном, а капитан корабля «Пэг», Кас Гаток — на другом.
«Трое, наследники Владык, отвечали за самое главное богатство предков — знание, и везли его в неизвестность с надеждой что в новых землях оно не только сохранится, но и разовьется, ведь застой мысли есть трагедия...»
Три капитана: Баклех, Асклех и Гис Геллек не только вывезли на своих кораблях большое количество книг и свитков, в которых хранились давние знания ученых Тидора, но и вели довольно подробную летопись своего путешествия, которая и легла в основу собора Истока, и когда беженцы расселились по Архипелагу, основали Гимназию — место для обучения, сохранения и культивации знаний.
Капитан Вельд Ек на своем «Арри» исследовал воды вокруг островов, он же обнаружил льды острова Митсул и приспособил их как топливо для новых кораблей.
Капитан Вельд Ек на своем «Арри» исследовал воды вокруг островов, он же обнаружил льды острова Митсул и приспособил их как топливо для новых кораблей.
«Об этом редко вспоминают, но многие машины, коими славился Тидор, оказались утрачены вместе с силами, что давала им жизнь, и лишь благодаря трудам и поискам капитана Вельда Ека были найдены способы не давать двигателям угаснуть. И только благодаря экспедиции бравого открывателя мы знаем, что остров Митсул — не место для живых, и мы оплакиваем жертву, что была принесена этому знанию…»
Двое других капитанов, Орс Ваток и Лаех Тлек оставили свой след, разработав свод законов для жителей Архипелага, и еще трое не оставили за собой имен, только память о своем существовании.
Нэнн же был уникальным случаем: от него осталось имя, но память о его делах не хранилась в рукописях, и во время собора ему были посвящены лишь эти строки:
Нэнн же был уникальным случаем: от него осталось имя, но память о его делах не хранилась в рукописях, и во время собора ему были посвящены лишь эти строки:
«Нэнн же, побратим Владык Шпилей, горел огнем бесконечного познания, и потому вызвался быть четвертым в Исходе, во главе своего «Крарри-Сул», ведь новая земля сулила новыми знаниями...»
Тем сильнее было огорчение Нёэнны, когда она не смогла найти ничего полезного, то есть, ничего, кроме подтверждения существования того, в честь которого была названа.
Но в обществе жителей Архипелага поощряют любознательность, умение задавать вопросы, чтобы находить ответы, а потому девочка отправилась к своему первому выбранному источнику знаний: своему отцу. Тем не менее Осэнн, капитан корабля «Лиме-и-Сул» и один из Старших — хранителей знаний об Исходе, на вопрос о Нэнне мог только развести руками.
– Нэнн берег свои тайны, – сказал отец своей дочери, – мы знаем лишь о том, что он был, и что добрая половина записей в Общей библиотеке — дело его рук.
– Но почему вы с мамой назвали меня в его честь? В Гимназии нам сказали, что лим-сул-инн очень-очень важный!
– Важный, да, – рассмеялся Осэнн, – и ты уже начинаешь оправдывать свое имя!
Нёэнна тогда обиделась: еще бы, ведь о герое, в честь которого назвали ее отца, было известно даже то, что на завтрак он ел сырую алую рыбу демги.
После разговора с отцом Нёэнна решила пожаловаться на сложности своих поисков матери, ведь лим-сул-инн провели родители, а страдает она, на что Иянна сначала рассмеялась и потрепала дочь по голове, а затем принесла стопку книг.
– Тайные знания, – с нежной усмешкой женщина указала на тома, – все самое ценное, что сохранилось из того, что написал сам Нэнн, хранится у нас, инженеров. Это не истории о прославленном капитане, которые ты ищешь, а гораздо лучше — целая сокровищница последних знаний старой империи, записанные Нэнном.
– Но как это мне поможет? – Разочарованно протянула Нёэнна.
– Сейчас — никак, – покачала головой Иянна. – Но когда ты станешь постарше и сможешь понять, о чем в этих трудах рассказывается, ты сможешь понять и то, каким человеком был Нэнн.
– И каким же?
– Знавшим об Известном Мире больше, чем сейчас доступно нам, и не искавшим легких путей! – Рассмеялась мать девочки, — остальное, моя милая, узнаешь позже — самостоятельно.
Эта стопка книг превратилась для Нёэнны в обещание того, что в какой-то момент все станет понятно, и все вопросы найдут свои ответы. Уверенность в этом оказалась настолько сильной, что материнское позже наступило значительно раньше: девочка не выдержала и полугода, как раскрыла первый том. В борьбе с ним прошла неделя, и Иянна с гордостью отметила, что для своего возраста дочь проявила недюжинную выдержку, пока пробиралась сквозь описания и схемы бытовых паровых механизмов «Книги о котелках», пока Нёэнна не сдалась и не вернула книгу матери.
– И как тебе книга? – Не могла не поинтересоваться та.
– Умная, – скривилась ее дочь, – и совсем никаких ответов.
– О, милая, – Иянна обняла девочку, – далеко не всегда книги дают ответы на вопрос, и гораздо чаще ведут к появлению новых. Нэнн понял это — и вся его работа, все то, что мы можем прочитать, это всего лишь маленькие ответы на маленькие вопросы.
– Тогда зачем все это?
– Так интереснее! – Улыбнулась женщина. – Мы называем наш мир Известным, хотя не знаем о нем так много! И разгадывать загадки, открывать новое и забытое намного веселей, чем провести всю жизнь среди обыденного, но понятного, не выходя за границы собственного двора. Капитаны Исхода это понимали, и, что более важно, это понимал Нэнн — а значит, поймешь и ты.
Разговор с матерью на какое-то время примирил Нёэнну с тем, что фигура Нэнна пока останется для нее скорее набором ассоциаций: четвертый капитан Исхода, инженер, написал умные книги. В конце концов, она уже начала свое обучение в Гимназии, и весь поток знаний об Известном Мире, изучение аланга — хоть и сильно сокращенной его версии, а также обучение тем минимальным навыкам, которыми должен обладать любой житель Архипелага, не давали девочке возможности продолжить свои поиски.
В то же время умные книги стали своеобразным увлечением Нёэнны. Далеко не все темы давались ей легко — к десяти годам она поняла, что инженером, как мать, ей не стать, и долгое время все ее накопленные знания представляли собой обрывки прочитанного или услышанного на самые разные темы, зачастую не имеющие между собой никакой связи.
Новый поворотный момент в жизни Нёэнны случился с приездом ученого с материка.
Это был прославленный исследователь и историк Гтаух Шшенге Рост, который первым смог достигнуть достаточного расположения кочевников народа Ур чтобы быть приглашенным к их хранителям знаний. Это из ряда вон выходящее достижение стало известным даже на Архипелаге, а потому островитяне были настроены дружелюбно и открыли ему некоторые из тщательно оберегаемых традиций, до которых чужаков обычно не допускают. Впрочем, и сам исследователь явно сдерживал свое любопытство, отчего завоевал еще большее доверие обитателей островного государства.
Жители Архипелага в основном ограничивают себя торговыми отношениями с материком, и потому не часто имеют возможность получить свежую порцию информации о том, что происходит в других государствах Известного Мира. В конце концов, для прагматичной стороны островитян новые знания несут выгоду с точки зрения торговли — всякий местный житель будет настроен более благосклонно, если чужак сумеет оказать почтение его истории и традициям, а для любознательной — эта информация сама по себе благо. То, что Гтаух Шшенге Рост имел возможность побывать в большинстве материковых государств, за понятным исключением Саввра, сделало его особенно желанным гостем в Гимназии и Общей библиотеке.
Нёэнне удалось познакомиться с исследователем поближе как раз на занятиях в Гимназии. Во время лекций его приглашали для того, чтобы он смог более подробно рассказать о тех или иных культурах, а на дополнительных встречах он развлекал детей историями из своих путешествий, и не скупился на советы и рекомендации тем, кто был заинтересован в странствиях. После встречи с ученым Апласа многие ученики грезили дорогой почти так же часто, как и возможностью бороздить моря на своем корабле, а потому вопросов было много, и Нёэнна зачастую присоединялась к своим товарищам.
Правда, в какой-то момент девочке, которой на тот момент шел уже тринадцатый год, стало мало общих вопросов об Известном Мире. Древние империи интересовали ее едва ли не больше, чем современные государства — она оправдывала это тем, что обитатели Архипелага, и, соответственно, она сама, прямые потомки империи Тидор, но в то же время о ней известно преступно мало.
Гтаух Шшенге Рост, обрадовавшись появлению единомышленника, ведь он тоже был крайне заинтересован в империях прошлого и поиску всех возможных останков их наследия, с удовольствием делился с девочкой рассказами о своей жизни с кочевниками народа Ур и заметками, что ему удалось тогда сделать. Однако, когда была затронута тема империи Тидор, ученый и ученица столкнулись с препятствием.
– Знаешь, сразу после того, как я покинул границы зачарованных льдов, воспоминания об увиденном мною стали как будто бы смазываться, – вздохнул исследователь. – Боюсь, если бы я не делал аккуратных заметок в своем походном дневнике, у меня совсем бы не осталось представления о том, что я мог наблюдать.
– Надо же! – Воскликнула Нёэнна. – Интересно, что могло вызвать такой эффект?
– У меня есть пара идей на этот счет, – задумчиво протянул ученый. – Например, это влияние самих льдов, ведь их природа далека от естественной, и потому длительный контакт может привести к частичной потери памяти.
– В наших библиотеках есть несколько работ, в которых записаны исследования свойств льда, который можно найти в водах у Митсула. У него есть много применений, но еще ни разу не было замечено такого влияния на разум.
Гтаух Шшенге Рост лишь пожал плечами.
– Может быть, на территории Тидора лед имеет иные качества. Может быть, дело вовсе не во льде, а в Грани. Может быть, – подмигнул он собеседнице, – моя память уже не та, что в юности.
Нёэнна и исследователь, установившие приятельские отношения, еще несколько раз возвращались к теме странностей, что могут встретиться в таких местах как руины древней империи и загадочный Митсул. К последнему у ученого был особый интерес — как-то раз он обмолвился, что планировал экспедицию на этот остров до своего прибытия на Архипелаг. Однако, к его большому огорчению, местные жители наотрез отказывались обсуждать Митсул более подробно, чем те простые факты, которым обучают в первых классах Гимназии. Даже Нёэнна, находясь к тому моменту уже вполне в гармонии со своим лим-сул-инном, не стремилась размышлять о таинственной природе острова, который упирался в Грань.
Тем не менее, Гтаух Шшенге Рост был тверд в своем решении однажды ступить на берег Митсула и, когда не был занят в Гимназии или своими путевыми заметками о жизни среди островитян, искал капитана, что согласился бы переправить исследователя в столь желанное место.
Минул четвертый год пребывания ученого на Архипелаге когда ему повезло найти того, кто согласился доставить его на достаточное расстояние от острова, чтобы туда было возможно добраться на гребной шлюпке.
Исследователь был воодушевлен вестью во время одной из последних встреч с учениками гимназии, но те, когда он поделился с ними причиной, не разделили радостного настроения.
– Дело не в том, что вы уезжаете — мы всегда знали, что это произойдет. – Угрюмо сказал Варинн, один из тех, кто продолжал грезить морем, но любил истории о других краях. – А в том, что вы едете туда, откуда не возвращаются.
Ученый в ответ лишь покачал головой.
– Когда я отправляюсь в каждое странствие, я готовлюсь к тому, что оно станет последним, ведь дорога всегда полна опасностей! Но я никогда не находил это достаточной причиной чтобы, как многие мои коллеги, ограничивать себя стенами Главной Библиотеки Красной пирамиды — ведь невозможно открывать новое, закапываясь в старое!
– Ваш лим-сул-ифф был заслужен! – Покачал головой присутствовавший лектор. – Сказано, будто вы были рождены на Архипелаге. Но мальчик прав, ведь одно дело отправляться в путь, чтобы найти новое знание и иметь возможность поделиться найденным, и совсем другое — сгинуть в погоне за ответами.
Гтаух Шшенге Рост не изменил своего решения, и отплыл навстречу своей цели на исходе третьего сезона.
Нёэнне он оставил пухлую пачку рекомендаций для посещения Красной пирамиды в Апласе и совет вести дневник исследователя.
Но в обществе жителей Архипелага поощряют любознательность, умение задавать вопросы, чтобы находить ответы, а потому девочка отправилась к своему первому выбранному источнику знаний: своему отцу. Тем не менее Осэнн, капитан корабля «Лиме-и-Сул» и один из Старших — хранителей знаний об Исходе, на вопрос о Нэнне мог только развести руками.
– Нэнн берег свои тайны, – сказал отец своей дочери, – мы знаем лишь о том, что он был, и что добрая половина записей в Общей библиотеке — дело его рук.
– Но почему вы с мамой назвали меня в его честь? В Гимназии нам сказали, что лим-сул-инн очень-очень важный!
– Важный, да, – рассмеялся Осэнн, – и ты уже начинаешь оправдывать свое имя!
Нёэнна тогда обиделась: еще бы, ведь о герое, в честь которого назвали ее отца, было известно даже то, что на завтрак он ел сырую алую рыбу демги.
После разговора с отцом Нёэнна решила пожаловаться на сложности своих поисков матери, ведь лим-сул-инн провели родители, а страдает она, на что Иянна сначала рассмеялась и потрепала дочь по голове, а затем принесла стопку книг.
– Тайные знания, – с нежной усмешкой женщина указала на тома, – все самое ценное, что сохранилось из того, что написал сам Нэнн, хранится у нас, инженеров. Это не истории о прославленном капитане, которые ты ищешь, а гораздо лучше — целая сокровищница последних знаний старой империи, записанные Нэнном.
– Но как это мне поможет? – Разочарованно протянула Нёэнна.
– Сейчас — никак, – покачала головой Иянна. – Но когда ты станешь постарше и сможешь понять, о чем в этих трудах рассказывается, ты сможешь понять и то, каким человеком был Нэнн.
– И каким же?
– Знавшим об Известном Мире больше, чем сейчас доступно нам, и не искавшим легких путей! – Рассмеялась мать девочки, — остальное, моя милая, узнаешь позже — самостоятельно.
Эта стопка книг превратилась для Нёэнны в обещание того, что в какой-то момент все станет понятно, и все вопросы найдут свои ответы. Уверенность в этом оказалась настолько сильной, что материнское позже наступило значительно раньше: девочка не выдержала и полугода, как раскрыла первый том. В борьбе с ним прошла неделя, и Иянна с гордостью отметила, что для своего возраста дочь проявила недюжинную выдержку, пока пробиралась сквозь описания и схемы бытовых паровых механизмов «Книги о котелках», пока Нёэнна не сдалась и не вернула книгу матери.
– И как тебе книга? – Не могла не поинтересоваться та.
– Умная, – скривилась ее дочь, – и совсем никаких ответов.
– О, милая, – Иянна обняла девочку, – далеко не всегда книги дают ответы на вопрос, и гораздо чаще ведут к появлению новых. Нэнн понял это — и вся его работа, все то, что мы можем прочитать, это всего лишь маленькие ответы на маленькие вопросы.
– Тогда зачем все это?
– Так интереснее! – Улыбнулась женщина. – Мы называем наш мир Известным, хотя не знаем о нем так много! И разгадывать загадки, открывать новое и забытое намного веселей, чем провести всю жизнь среди обыденного, но понятного, не выходя за границы собственного двора. Капитаны Исхода это понимали, и, что более важно, это понимал Нэнн — а значит, поймешь и ты.
Разговор с матерью на какое-то время примирил Нёэнну с тем, что фигура Нэнна пока останется для нее скорее набором ассоциаций: четвертый капитан Исхода, инженер, написал умные книги. В конце концов, она уже начала свое обучение в Гимназии, и весь поток знаний об Известном Мире, изучение аланга — хоть и сильно сокращенной его версии, а также обучение тем минимальным навыкам, которыми должен обладать любой житель Архипелага, не давали девочке возможности продолжить свои поиски.
В то же время умные книги стали своеобразным увлечением Нёэнны. Далеко не все темы давались ей легко — к десяти годам она поняла, что инженером, как мать, ей не стать, и долгое время все ее накопленные знания представляли собой обрывки прочитанного или услышанного на самые разные темы, зачастую не имеющие между собой никакой связи.
Новый поворотный момент в жизни Нёэнны случился с приездом ученого с материка.
Это был прославленный исследователь и историк Гтаух Шшенге Рост, который первым смог достигнуть достаточного расположения кочевников народа Ур чтобы быть приглашенным к их хранителям знаний. Это из ряда вон выходящее достижение стало известным даже на Архипелаге, а потому островитяне были настроены дружелюбно и открыли ему некоторые из тщательно оберегаемых традиций, до которых чужаков обычно не допускают. Впрочем, и сам исследователь явно сдерживал свое любопытство, отчего завоевал еще большее доверие обитателей островного государства.
Жители Архипелага в основном ограничивают себя торговыми отношениями с материком, и потому не часто имеют возможность получить свежую порцию информации о том, что происходит в других государствах Известного Мира. В конце концов, для прагматичной стороны островитян новые знания несут выгоду с точки зрения торговли — всякий местный житель будет настроен более благосклонно, если чужак сумеет оказать почтение его истории и традициям, а для любознательной — эта информация сама по себе благо. То, что Гтаух Шшенге Рост имел возможность побывать в большинстве материковых государств, за понятным исключением Саввра, сделало его особенно желанным гостем в Гимназии и Общей библиотеке.
Нёэнне удалось познакомиться с исследователем поближе как раз на занятиях в Гимназии. Во время лекций его приглашали для того, чтобы он смог более подробно рассказать о тех или иных культурах, а на дополнительных встречах он развлекал детей историями из своих путешествий, и не скупился на советы и рекомендации тем, кто был заинтересован в странствиях. После встречи с ученым Апласа многие ученики грезили дорогой почти так же часто, как и возможностью бороздить моря на своем корабле, а потому вопросов было много, и Нёэнна зачастую присоединялась к своим товарищам.
Правда, в какой-то момент девочке, которой на тот момент шел уже тринадцатый год, стало мало общих вопросов об Известном Мире. Древние империи интересовали ее едва ли не больше, чем современные государства — она оправдывала это тем, что обитатели Архипелага, и, соответственно, она сама, прямые потомки империи Тидор, но в то же время о ней известно преступно мало.
Гтаух Шшенге Рост, обрадовавшись появлению единомышленника, ведь он тоже был крайне заинтересован в империях прошлого и поиску всех возможных останков их наследия, с удовольствием делился с девочкой рассказами о своей жизни с кочевниками народа Ур и заметками, что ему удалось тогда сделать. Однако, когда была затронута тема империи Тидор, ученый и ученица столкнулись с препятствием.
– Знаешь, сразу после того, как я покинул границы зачарованных льдов, воспоминания об увиденном мною стали как будто бы смазываться, – вздохнул исследователь. – Боюсь, если бы я не делал аккуратных заметок в своем походном дневнике, у меня совсем бы не осталось представления о том, что я мог наблюдать.
– Надо же! – Воскликнула Нёэнна. – Интересно, что могло вызвать такой эффект?
– У меня есть пара идей на этот счет, – задумчиво протянул ученый. – Например, это влияние самих льдов, ведь их природа далека от естественной, и потому длительный контакт может привести к частичной потери памяти.
– В наших библиотеках есть несколько работ, в которых записаны исследования свойств льда, который можно найти в водах у Митсула. У него есть много применений, но еще ни разу не было замечено такого влияния на разум.
Гтаух Шшенге Рост лишь пожал плечами.
– Может быть, на территории Тидора лед имеет иные качества. Может быть, дело вовсе не во льде, а в Грани. Может быть, – подмигнул он собеседнице, – моя память уже не та, что в юности.
Нёэнна и исследователь, установившие приятельские отношения, еще несколько раз возвращались к теме странностей, что могут встретиться в таких местах как руины древней империи и загадочный Митсул. К последнему у ученого был особый интерес — как-то раз он обмолвился, что планировал экспедицию на этот остров до своего прибытия на Архипелаг. Однако, к его большому огорчению, местные жители наотрез отказывались обсуждать Митсул более подробно, чем те простые факты, которым обучают в первых классах Гимназии. Даже Нёэнна, находясь к тому моменту уже вполне в гармонии со своим лим-сул-инном, не стремилась размышлять о таинственной природе острова, который упирался в Грань.
Тем не менее, Гтаух Шшенге Рост был тверд в своем решении однажды ступить на берег Митсула и, когда не был занят в Гимназии или своими путевыми заметками о жизни среди островитян, искал капитана, что согласился бы переправить исследователя в столь желанное место.
Минул четвертый год пребывания ученого на Архипелаге когда ему повезло найти того, кто согласился доставить его на достаточное расстояние от острова, чтобы туда было возможно добраться на гребной шлюпке.
Исследователь был воодушевлен вестью во время одной из последних встреч с учениками гимназии, но те, когда он поделился с ними причиной, не разделили радостного настроения.
– Дело не в том, что вы уезжаете — мы всегда знали, что это произойдет. – Угрюмо сказал Варинн, один из тех, кто продолжал грезить морем, но любил истории о других краях. – А в том, что вы едете туда, откуда не возвращаются.
Ученый в ответ лишь покачал головой.
– Когда я отправляюсь в каждое странствие, я готовлюсь к тому, что оно станет последним, ведь дорога всегда полна опасностей! Но я никогда не находил это достаточной причиной чтобы, как многие мои коллеги, ограничивать себя стенами Главной Библиотеки Красной пирамиды — ведь невозможно открывать новое, закапываясь в старое!
– Ваш лим-сул-ифф был заслужен! – Покачал головой присутствовавший лектор. – Сказано, будто вы были рождены на Архипелаге. Но мальчик прав, ведь одно дело отправляться в путь, чтобы найти новое знание и иметь возможность поделиться найденным, и совсем другое — сгинуть в погоне за ответами.
Гтаух Шшенге Рост не изменил своего решения, и отплыл навстречу своей цели на исходе третьего сезона.
Нёэнне он оставил пухлую пачку рекомендаций для посещения Красной пирамиды в Апласе и совет вести дневник исследователя.
