ГЛАВА 1
Друзья часто шутили, что Нёэнна думает ногами: наткнувшись на какой-то особенно интересный отрывок в одной из книг, она могла вскочить и начать бродить по помещению, осмысляя прочитанное. Порой доходило до абсурда, когда в особой задумчивости она могла идти и идти, пока не упрется в море, а затем, рассеянно оглядевшись, повернуть и продолжить «прогулку».
Впрочем, таких случаев, когда она могла полностью посвятить себя изучению редкой книги — а только подобные находки становились причиной этих загулов, было немного. Как и любой взрослый житель Архипелага, Нёэнна была обязана проводить несколько дней в общественно полезной работе. В ее случае — человека без конкретной профессии, два дня отводилось на работу в архивах Общей библиотеки, и еще два на работу в Инженерном корпусе Диса, под крылом матери.
Параллельно она вела переписку с учеными из Академии Апласа. Эта связь была инициирована Гтаухом Шшенге Ростом за некоторое время до своего исчезновения, и распространялась на небольшое число заинтересованных в обмене знаниями с материком островитян. На взгляд обитателей Архипелага, наиболее ценным в этом контакте было периодическое обновление и дополнение библиотек на островах, но для непосредственных участников переписки сам факт обмена был в удовольствие. Конечно, частой такую переписку назвать было сложно, учитывая расстояние от Диса до Апласа и того, как часто корабли островитян доходили до гаваней, связанных с городом Культа, но каждая пачка писем ожидалась с трепетом.
Нёэнна не сразу стала активным участником переписки, сначала в силу возраста, а затем и уверенности в том, что она «еще не так много знает», чтобы вести осознанную беседу с учеными, которые многие годы посвятили своим исследованиям. Но, после того, как ее старший брат привез невзрачную тетрадку с текстами о падении империи Тидор, оказавшейся дневником современника — если верить указанным датам, Нёэнна бросилась в исследования и переписку с головой.
Возилась с тетрадкой Нёэнна долго. Мало того, что она была написана на странном диалекте науланга с щедрыми вкраплениями аланга, она содержала в себе много странностей, пробелов и невнятных потоков сознания, которые было практически невозможно связать с тем, чему учили островитян в Гимназиях. Собственно, первое письмо юной исследовательницы было направлено Клари Ошта, главному эксперту по древним империям в Академии Апласа.
Впрочем, таких случаев, когда она могла полностью посвятить себя изучению редкой книги — а только подобные находки становились причиной этих загулов, было немного. Как и любой взрослый житель Архипелага, Нёэнна была обязана проводить несколько дней в общественно полезной работе. В ее случае — человека без конкретной профессии, два дня отводилось на работу в архивах Общей библиотеки, и еще два на работу в Инженерном корпусе Диса, под крылом матери.
Параллельно она вела переписку с учеными из Академии Апласа. Эта связь была инициирована Гтаухом Шшенге Ростом за некоторое время до своего исчезновения, и распространялась на небольшое число заинтересованных в обмене знаниями с материком островитян. На взгляд обитателей Архипелага, наиболее ценным в этом контакте было периодическое обновление и дополнение библиотек на островах, но для непосредственных участников переписки сам факт обмена был в удовольствие. Конечно, частой такую переписку назвать было сложно, учитывая расстояние от Диса до Апласа и того, как часто корабли островитян доходили до гаваней, связанных с городом Культа, но каждая пачка писем ожидалась с трепетом.
Нёэнна не сразу стала активным участником переписки, сначала в силу возраста, а затем и уверенности в том, что она «еще не так много знает», чтобы вести осознанную беседу с учеными, которые многие годы посвятили своим исследованиям. Но, после того, как ее старший брат привез невзрачную тетрадку с текстами о падении империи Тидор, оказавшейся дневником современника — если верить указанным датам, Нёэнна бросилась в исследования и переписку с головой.
Возилась с тетрадкой Нёэнна долго. Мало того, что она была написана на странном диалекте науланга с щедрыми вкраплениями аланга, она содержала в себе много странностей, пробелов и невнятных потоков сознания, которые было практически невозможно связать с тем, чему учили островитян в Гимназиях. Собственно, первое письмо юной исследовательницы было направлено Клари Ошта, главному эксперту по древним империям в Академии Апласа.
«Ув. Клари Ошта,
мы с Вами разделяем интерес к прошлому Известного мира.
Мне попала в руки любопытная тетрадка, в форме дневника — вероятно, она Вам встречалась, в которой есть странный пассаж <…>.
Могу ли я узнать Ваши мысли по этому поводу?
Нёэнна Дэафф"
мы с Вами разделяем интерес к прошлому Известного мира.
Мне попала в руки любопытная тетрадка, в форме дневника — вероятно, она Вам встречалась, в которой есть странный пассаж <…>.
Могу ли я узнать Ваши мысли по этому поводу?
Нёэнна Дэафф"
Клари Ошта ответила не сразу. Перерыв между письмами был уже достаточным, чтобы Нёэнна могла пожать плечами и смириться с тем, что не дождется обратного письма — за этот промежуток корабли успели привезти почту с материка трижды, как на четвертый вояж и почти год спустя ей пришел отклик.
«Уважаемая Нёэнна Дэафф,
изначально я не собиралась отвечать на Вашу записку — письмом это послание едва ли можно назвать. На будущее советую составлять более обстоятельный текст, если ожидаете какого-то вразумительного ответа, особенно если Вами движет академический интерес.
Возвращаясь к Вашему вопросу: не могу сказать, что отрывок или дневник, откуда он был взят, мне встречался — он выглядит достаточно интересным, чтобы его запомнить, но, увы, дневники современников эпохи Изменений крайне редки. Лично мне в руки попадалось лишь две штуки, одна из которых была собственноручно найдена во время очередной экспедиции в Красную пирамиду. Помимо этого, определить, не является ли такой дневник подделкой также крайне сложно. К сожалению, в третьем столетии в Главной Библиотеке был неприятный период, когда некоторые «блестящие» умы сочиняли подобные фальшивки развлечения ради, оставив нам, потомкам, необходимость отличать имитацию от оригинала.
В Вашем случае хочу отметить смешение аланга и науланга, действительно имевшего место во время самого начала Эпохи Изменений. По крайней мере, другие, более достоверные источники, указывают на эту характерную черту. Тем не менее, приведенный Вами отрывок написан настолько бессвязно, что его ценность даже как подлинника становится сомнительной.
Если Вам действительно интересен этот период истории Известного мира, то могу посоветовать следующие источники: <…> Не могу сказать, что из этого Вы сможете найти в библиотеках Ландрии, но как минимум две монографии были изданы достаточно крупным тиражом, чтобы попасть на острова.
Конечно, бóльшая часть важных хроник находится в Главной Библиотеке, а потому настоятельно рекомендую посетить Аплас.
Надеюсь, следующее Ваше письмо будет более содержательным.
Клари Ошта,
глава кафедры истории древних империй Академии Апласа"
изначально я не собиралась отвечать на Вашу записку — письмом это послание едва ли можно назвать. На будущее советую составлять более обстоятельный текст, если ожидаете какого-то вразумительного ответа, особенно если Вами движет академический интерес.
Возвращаясь к Вашему вопросу: не могу сказать, что отрывок или дневник, откуда он был взят, мне встречался — он выглядит достаточно интересным, чтобы его запомнить, но, увы, дневники современников эпохи Изменений крайне редки. Лично мне в руки попадалось лишь две штуки, одна из которых была собственноручно найдена во время очередной экспедиции в Красную пирамиду. Помимо этого, определить, не является ли такой дневник подделкой также крайне сложно. К сожалению, в третьем столетии в Главной Библиотеке был неприятный период, когда некоторые «блестящие» умы сочиняли подобные фальшивки развлечения ради, оставив нам, потомкам, необходимость отличать имитацию от оригинала.
В Вашем случае хочу отметить смешение аланга и науланга, действительно имевшего место во время самого начала Эпохи Изменений. По крайней мере, другие, более достоверные источники, указывают на эту характерную черту. Тем не менее, приведенный Вами отрывок написан настолько бессвязно, что его ценность даже как подлинника становится сомнительной.
Если Вам действительно интересен этот период истории Известного мира, то могу посоветовать следующие источники: <…> Не могу сказать, что из этого Вы сможете найти в библиотеках Ландрии, но как минимум две монографии были изданы достаточно крупным тиражом, чтобы попасть на острова.
Конечно, бóльшая часть важных хроник находится в Главной Библиотеке, а потому настоятельно рекомендую посетить Аплас.
Надеюсь, следующее Ваше письмо будет более содержательным.
Клари Ошта,
глава кафедры истории древних империй Академии Апласа"
Нёэнна была в восторге. На ее записку, составленную в сиюминутном порыве, ответили! Да, ее пожурили за стиль, да и обозвали Архипелаг Ландрией, чего островитяне страшно не любили, но ей предложили список литературы, точку опоры для дальнейших изысканий — и не отвергли продолжения переписки.
Более того, в библиотеке Гимназии нашлись две популярные монографии, а в Общей библиотеке обнаружились две хроники и еще одна монография из списка, приведенного ученой. Поэтому свое следующее послание девушка составила далеко не сразу: читала она быстро, но составление конспектов и дальнейшее осмысление изученного серьезно замедляло процесс. И, конечно же, ее ответ был гораздо более содержательным, чем самое первое письмо.
С тех пор переписка стала носить более регулярный характер. По выражению Клари Ошты, обмен знаниями и теориями приносил пользу и удовольствие в обе стороны: Нёэнна получила возможность развить те идеи, что появились еще во времена лекций Гтауха Шшенге Роста, и приобрела наставника в лице ученой; историк же нашла новый источник информации об империи Тидор, пусть и через призму восприятия островитян в сокращенном варианте. Нёэнна предпочла сконцентрировать свой интерес на том промежутке времени, что в официальной хронологии обозначалось как Приход Создателей и эпоха Изменений. Для жителей Архипелага этот период был достаточно понятен и задокументирован, поскольку соотносился с Исходом, но происходящее за пределами островов оставалось в большей степени загадкой.
Справедливости ради, основные преображения Создателей происходили на материке, когда новые боги разрушили Тидор и, предположительно, появился Разлом, расколовший столицу империи Ур. При этом большинство источников относились к религиозным текстам, и поэтому были ненадежными с точки зрения фактов, а иные документы встречались редко или находились под надзором Культа. Это часто вызывало раздражение у Нёэнны, ведь, как и другие островитяне, она не поддерживала культ Создателей, и стремилась к четкости и достоверности информации — редкость для благочестивых восхвалений «новой эры».
В какой-то момент к переписке присоединился Бат Флори, ученик Клари Ошты. Он интересовался последними десятилетиями эпохи империй, фанатично выискивая любые крохи информации, связанной с его научными изысканиями. Нёэнна могла только выразить сочувствие — источников, сохранившихся от древних империй, было крайне мало, еще меньше, чем по эпохе Изменений, и бóльшая часть находилась под строгим надзором жрецов Культа. Существовала призрачная вероятность найти что-то во время одной из открытых экспедиций в Красную пирамиду, что случались раз в сезон, но, по признанию самого Бата, риски превышают возможную выгоду.
Поэтому ученый с головой ушел в обмен письмами с островитянкой, аргументировав это тем, что на данный момент жители Архипелага располагают наиболее полным собранием текстов империи Тидор до Прихода Создателей, среди которых можно было найти и хроники, а он, в свою очередь, задействует свои связи среди хранителей Главной Библиотеки для поиска информации, необходимой исследованиям девушки. Впрочем, подобный обмен установился не сразу. Нёэнна честно предупредила историка, что эти книги, хоть и не секретные, имели почти священный статус, что было одной из причин по которой именно эти знания редко покидали пределы островов. Другой причиной было то, что слишком активное распространение этих знаний могло привлечь ненужное внимание служителей культа, или, что хуже — Стражей. Конечно, до вооруженного конфликта дело бы не дошло, но экономика Архипелага во многом зависела от торговли с континентом и могла серьезно пострадать при определенном давлении, а появления Стражей или других представителей культа Создателей островитяне старательно избегали.
Как сознательная гражданка, Нёэнна чувствовала ответственность перед сохранением своего наследия и необходимость спросить разрешения в Общей Библиотеке. На удачу Бата Флори, управляющий совет позволил использовать ряд книг почти полностью, а часть — в сильном сокращении. Как следствие, письма между Нёэнной и ученым редко когда состояли меньше чем из десяти страниц.
Такая активная переписка продолжалась больше трех лет, на протяжении которых островитянка прорабатывала свой тезис о влиянии географии на восприятие эпохи Изменений современниками под руководством Клари Ошты. Каждое письмо заканчивалось настоятельной рекомендацией посетить Аплас и Главную Библиотеку и продолжить работу над письменным оформлением концепции уже непосредственно в Академии.
Более того, в библиотеке Гимназии нашлись две популярные монографии, а в Общей библиотеке обнаружились две хроники и еще одна монография из списка, приведенного ученой. Поэтому свое следующее послание девушка составила далеко не сразу: читала она быстро, но составление конспектов и дальнейшее осмысление изученного серьезно замедляло процесс. И, конечно же, ее ответ был гораздо более содержательным, чем самое первое письмо.
С тех пор переписка стала носить более регулярный характер. По выражению Клари Ошты, обмен знаниями и теориями приносил пользу и удовольствие в обе стороны: Нёэнна получила возможность развить те идеи, что появились еще во времена лекций Гтауха Шшенге Роста, и приобрела наставника в лице ученой; историк же нашла новый источник информации об империи Тидор, пусть и через призму восприятия островитян в сокращенном варианте. Нёэнна предпочла сконцентрировать свой интерес на том промежутке времени, что в официальной хронологии обозначалось как Приход Создателей и эпоха Изменений. Для жителей Архипелага этот период был достаточно понятен и задокументирован, поскольку соотносился с Исходом, но происходящее за пределами островов оставалось в большей степени загадкой.
Справедливости ради, основные преображения Создателей происходили на материке, когда новые боги разрушили Тидор и, предположительно, появился Разлом, расколовший столицу империи Ур. При этом большинство источников относились к религиозным текстам, и поэтому были ненадежными с точки зрения фактов, а иные документы встречались редко или находились под надзором Культа. Это часто вызывало раздражение у Нёэнны, ведь, как и другие островитяне, она не поддерживала культ Создателей, и стремилась к четкости и достоверности информации — редкость для благочестивых восхвалений «новой эры».
В какой-то момент к переписке присоединился Бат Флори, ученик Клари Ошты. Он интересовался последними десятилетиями эпохи империй, фанатично выискивая любые крохи информации, связанной с его научными изысканиями. Нёэнна могла только выразить сочувствие — источников, сохранившихся от древних империй, было крайне мало, еще меньше, чем по эпохе Изменений, и бóльшая часть находилась под строгим надзором жрецов Культа. Существовала призрачная вероятность найти что-то во время одной из открытых экспедиций в Красную пирамиду, что случались раз в сезон, но, по признанию самого Бата, риски превышают возможную выгоду.
Поэтому ученый с головой ушел в обмен письмами с островитянкой, аргументировав это тем, что на данный момент жители Архипелага располагают наиболее полным собранием текстов империи Тидор до Прихода Создателей, среди которых можно было найти и хроники, а он, в свою очередь, задействует свои связи среди хранителей Главной Библиотеки для поиска информации, необходимой исследованиям девушки. Впрочем, подобный обмен установился не сразу. Нёэнна честно предупредила историка, что эти книги, хоть и не секретные, имели почти священный статус, что было одной из причин по которой именно эти знания редко покидали пределы островов. Другой причиной было то, что слишком активное распространение этих знаний могло привлечь ненужное внимание служителей культа, или, что хуже — Стражей. Конечно, до вооруженного конфликта дело бы не дошло, но экономика Архипелага во многом зависела от торговли с континентом и могла серьезно пострадать при определенном давлении, а появления Стражей или других представителей культа Создателей островитяне старательно избегали.
Как сознательная гражданка, Нёэнна чувствовала ответственность перед сохранением своего наследия и необходимость спросить разрешения в Общей Библиотеке. На удачу Бата Флори, управляющий совет позволил использовать ряд книг почти полностью, а часть — в сильном сокращении. Как следствие, письма между Нёэнной и ученым редко когда состояли меньше чем из десяти страниц.
Такая активная переписка продолжалась больше трех лет, на протяжении которых островитянка прорабатывала свой тезис о влиянии географии на восприятие эпохи Изменений современниками под руководством Клари Ошты. Каждое письмо заканчивалось настоятельной рекомендацией посетить Аплас и Главную Библиотеку и продолжить работу над письменным оформлением концепции уже непосредственно в Академии.
День шестой четвертого сезона.
Бат утверждает, что заниматься Разломом только с точки зрения теории — пустая трата времени. Впрочем, он же говорит что заниматься Разломом вообще — бесполезное занятие, потому что источников почти нет (кстати, он был так забавно возмущен тем, что мне в руки попал тот свиток!), а спускаться в пропасть равно самоубийству.
«Моя дорогая Нёэнна, за то десятилетие, что я присутствую в Академии, было четыре попытки экспедиций в Разлом. Единственный результат — в Академии стало на четыре экспедиционных отряда меньше»
День сорок восьмой четвертого сезона.
Совсем не было времени ни на чтение, ни на дневник. В Инженерном корпусе пытаются усовершенствовать ргеда-ту-сул, и к экспериментам привлекли всех, даже таких недоучек как я.
Подозреваю, что мама даже не спит, в таком возбуждении находятся все старшие мастера. Одновременно смешно и немного страшно от того, как она обнимает «Книгу о котелках» и пританцовывает с совершенно безумной улыбкой.
Краинн сказал, что у меня точно такое же лицо, когда мне в руки попадает какая-нибудь редкая книга. Наследственность.
День шестьдесят третий четвертого сезона.
Если сейчас получится завершить работу над улучшением ргеда-ту-сул, то это будет первый серьезный прорыв в нашей науке едва ли не со времен Исхода.
Ирония в том, что для изменения механизма так, чтобы он использовал меньше ргедока с Митсула, нам приходится тратить очень много ргедока. Нас, младших сотрудников, стали регулярно посылать к южным водам на охоту за льдинами. Скоро и моя очередь.
День шестьдесят пятый четвертого сезона.
Как оказалось, близость Митсула и, опосредованно, Грани, не очень хорошо меня влияет.
День восьмидесятый четвертого сезона.
Привела голову немного в порядок. Несколько дней чудился голос Гтауха, будто бы зачитывающий последние записи своего дневника. По крайней мере, это было похоже на записи дневника — галлюцинации не имеют под собой никакой фактической основы.
Сейчас мне уже лучше.
Бат утверждает, что заниматься Разломом только с точки зрения теории — пустая трата времени. Впрочем, он же говорит что заниматься Разломом вообще — бесполезное занятие, потому что источников почти нет (кстати, он был так забавно возмущен тем, что мне в руки попал тот свиток!), а спускаться в пропасть равно самоубийству.
«Моя дорогая Нёэнна, за то десятилетие, что я присутствую в Академии, было четыре попытки экспедиций в Разлом. Единственный результат — в Академии стало на четыре экспедиционных отряда меньше»
День сорок восьмой четвертого сезона.
Совсем не было времени ни на чтение, ни на дневник. В Инженерном корпусе пытаются усовершенствовать ргеда-ту-сул, и к экспериментам привлекли всех, даже таких недоучек как я.
Подозреваю, что мама даже не спит, в таком возбуждении находятся все старшие мастера. Одновременно смешно и немного страшно от того, как она обнимает «Книгу о котелках» и пританцовывает с совершенно безумной улыбкой.
Краинн сказал, что у меня точно такое же лицо, когда мне в руки попадает какая-нибудь редкая книга. Наследственность.
День шестьдесят третий четвертого сезона.
Если сейчас получится завершить работу над улучшением ргеда-ту-сул, то это будет первый серьезный прорыв в нашей науке едва ли не со времен Исхода.
Ирония в том, что для изменения механизма так, чтобы он использовал меньше ргедока с Митсула, нам приходится тратить очень много ргедока. Нас, младших сотрудников, стали регулярно посылать к южным водам на охоту за льдинами. Скоро и моя очередь.
День шестьдесят пятый четвертого сезона.
Как оказалось, близость Митсула и, опосредованно, Грани, не очень хорошо меня влияет.
День восьмидесятый четвертого сезона.
Привела голову немного в порядок. Несколько дней чудился голос Гтауха, будто бы зачитывающий последние записи своего дневника. По крайней мере, это было похоже на записи дневника — галлюцинации не имеют под собой никакой фактической основы.
Сейчас мне уже лучше.
Нёэнна была страшно недовольна. И чуточку напугана.
Первый опыт плавания к южным водам Архипелага окончился неприятно. Дело было даже не в том, что ей чудился голос пропавшего исследователя, в конце концов, находясь недалеко от Грани она не могла не вспомнить о нем, и даже не в страшной мигрени, разрывающей голову до звона в ушах: сама близость Митсула вызывала в ней иррациональное желание оказаться где-нибудь подальше от острова и плавучих льдин. То, что она могла рационализировать свой страх перед краем мира, как и то, что островитяне в целом избегали Митсул, предпочитая в охоте на ргедок пользоваться правилом «дальше, реже, но спокойней», не очень помогал, пока она сидела в ялике в окружении инвентаря для ловли льдин, а шлюпка стремительно приближалась к южной части Архипелага.
Недовольство Нёэнны складывалось из разных причин, начиная от головной боли, компании своего друга Варинна — которая была бы ей в радость, если бы он хоть иногда замолкал (в ней говорило раздражение), неизбежностью испытываемого страха и того, что она была вынуждена вновь отправиться на эту ловлю льдин.
Участие в работе над ргеда-ту-сул было захватывающим и требовало огромного количества как материальных, так и интеллектуальных ресурсов, такой труд был Нёэнне в радость — вплоть до первого плавания к Митсулу. Процесс добычи ргедока оказался сложнее, чем она думала, и требовал серьезной ловкости и навыка обращения с инструментами, которыми островитянка похвастаться не могла. Каким образом в прошлый раз она сумела набрать достаточное количество льдин в специальные сети, и доставить их до Диса, она предпочитала не задумываться, а перед ее сопровождающим из Морского корпуса было до сих пор неловко. В теории, в Инженерном корпусе существовало специальное подразделение, полностью посвященное добыче ргедока: у них были собственные корабли, инструменты и опыт, но, в силу того, как быстро использовались льдины во время экспериментов, одного подразделения, к тому же малочисленного, стало не хватать, и на охоту отправили младших сотрудников, снабдив необходимым минимумом снаряжения и инструкций.
— Ты так злобно смотришь в воду в надежде что ргедок сам заплывет в сети? — Прервал размышления Нёэнны ехидный голос друга. — Потому что я не уверен, что этот метод работает.
— Просто пытаюсь убедить себя, что я не слышу никаких голосов.
— Это было обидно.
— Дурак! Если бы мне мешал твой треп, я бы просто скинула тебя за борт. У меня от этих льдин галлюцинации. Постоянный монотонный бубнеж, когда ничего не понятно. Раздражает.
— О.
— Как оказалось, в Архиве есть специальный отдел, который пытается расшифровать эти звуки, но почему я тоже должна это слушать?!
— Не ной.
— У меня голова болит. Буду ныть — тьфу! Ты что творишь? — Нёэнна с возмущением посмотрела на Варинна, отряхиваясь от воды.
— Плескаюсь. Чтобы ты помолчала — потому что я, кажется, теперь тоже что-то слышу. — Он начал осматриваться и положил обе руки на руль ялика. — Чего у южных вод не отнять, так это умения резко сменить обстановку.
Пространство вокруг лодки действительно изменилось: только что в еще синей воде встречались небольшие, единичные куски льда, как вдруг вода потемнела, льдин стало больше, а берег Митсула, отличимый лишь по еще большему скоплению льда, замаячил по правому борту.
— Я была уверена, мы еще далеко от острова, — тихо сказала Нёэнна, с опаской разглядывая берег.
— Все всегда в этом уверены, а потом раз! — и исчезают за Гранью, — криво улыбнулся ее друг. — Я запущу ргеда-ту-сул, а ты постарайся побыстрее собрать льдин. Чем скорее мы покинем эти воды, тем лучше.
— Спорить не буду.
Процесс сборки ргедока не был быстрым. В водах у Митсула стоял вечный штиль, и к большинству льдин приходилось специально подплывать, а неестественная природа острова сбивала с курса. Варинн был вынужден еще более тщательно следить, чтобы берег оставался с одной стороны.
Было тихо. В этой части Архипелага нельзя было встретить птиц: чайки и другие морские обитатели, которые создавали привычное звуковое окружение побережья, обходили южные воды стороной.
Иногда льдины на Митсуле сходили в море, и тогда фоновое невнятное бормотание становилось похоже на протяжный крик.
— Вон ту льдину зацеплю, и поплыли обратно, — шмыгнула носом Нёэнна. — Еще немного и, чувствую, полопаются все сосуды в носу, залью наш ялик кровью.
— По рассказам Фердаэнны, в прошлый раз так и вышло. Но она сказала, что ты очень мужественно терпела и продолжала работать.
— Ага, мужественно. Скорее пыталась не свалиться за борт в попытке избавиться от мигрени и заодно не сгореть от стыда. Давай же, льдинка, подплыви поближе.
Наконец Нёэнне удалось подцепить ргедок инструментом и подтянуть его к борту лодки, чтобы загнать его под специальную сеть, но в последний и самый ответственный момент льдина выскользнула из захвата щипцов. Недолго думая — впоследствии она начала сомневаться, что вообще думала о чем-либо в тот момент, Нёэнна отложила щипцы и схватила ргедок рукой.
Первый опыт плавания к южным водам Архипелага окончился неприятно. Дело было даже не в том, что ей чудился голос пропавшего исследователя, в конце концов, находясь недалеко от Грани она не могла не вспомнить о нем, и даже не в страшной мигрени, разрывающей голову до звона в ушах: сама близость Митсула вызывала в ней иррациональное желание оказаться где-нибудь подальше от острова и плавучих льдин. То, что она могла рационализировать свой страх перед краем мира, как и то, что островитяне в целом избегали Митсул, предпочитая в охоте на ргедок пользоваться правилом «дальше, реже, но спокойней», не очень помогал, пока она сидела в ялике в окружении инвентаря для ловли льдин, а шлюпка стремительно приближалась к южной части Архипелага.
Недовольство Нёэнны складывалось из разных причин, начиная от головной боли, компании своего друга Варинна — которая была бы ей в радость, если бы он хоть иногда замолкал (в ней говорило раздражение), неизбежностью испытываемого страха и того, что она была вынуждена вновь отправиться на эту ловлю льдин.
Участие в работе над ргеда-ту-сул было захватывающим и требовало огромного количества как материальных, так и интеллектуальных ресурсов, такой труд был Нёэнне в радость — вплоть до первого плавания к Митсулу. Процесс добычи ргедока оказался сложнее, чем она думала, и требовал серьезной ловкости и навыка обращения с инструментами, которыми островитянка похвастаться не могла. Каким образом в прошлый раз она сумела набрать достаточное количество льдин в специальные сети, и доставить их до Диса, она предпочитала не задумываться, а перед ее сопровождающим из Морского корпуса было до сих пор неловко. В теории, в Инженерном корпусе существовало специальное подразделение, полностью посвященное добыче ргедока: у них были собственные корабли, инструменты и опыт, но, в силу того, как быстро использовались льдины во время экспериментов, одного подразделения, к тому же малочисленного, стало не хватать, и на охоту отправили младших сотрудников, снабдив необходимым минимумом снаряжения и инструкций.
— Ты так злобно смотришь в воду в надежде что ргедок сам заплывет в сети? — Прервал размышления Нёэнны ехидный голос друга. — Потому что я не уверен, что этот метод работает.
— Просто пытаюсь убедить себя, что я не слышу никаких голосов.
— Это было обидно.
— Дурак! Если бы мне мешал твой треп, я бы просто скинула тебя за борт. У меня от этих льдин галлюцинации. Постоянный монотонный бубнеж, когда ничего не понятно. Раздражает.
— О.
— Как оказалось, в Архиве есть специальный отдел, который пытается расшифровать эти звуки, но почему я тоже должна это слушать?!
— Не ной.
— У меня голова болит. Буду ныть — тьфу! Ты что творишь? — Нёэнна с возмущением посмотрела на Варинна, отряхиваясь от воды.
— Плескаюсь. Чтобы ты помолчала — потому что я, кажется, теперь тоже что-то слышу. — Он начал осматриваться и положил обе руки на руль ялика. — Чего у южных вод не отнять, так это умения резко сменить обстановку.
Пространство вокруг лодки действительно изменилось: только что в еще синей воде встречались небольшие, единичные куски льда, как вдруг вода потемнела, льдин стало больше, а берег Митсула, отличимый лишь по еще большему скоплению льда, замаячил по правому борту.
— Я была уверена, мы еще далеко от острова, — тихо сказала Нёэнна, с опаской разглядывая берег.
— Все всегда в этом уверены, а потом раз! — и исчезают за Гранью, — криво улыбнулся ее друг. — Я запущу ргеда-ту-сул, а ты постарайся побыстрее собрать льдин. Чем скорее мы покинем эти воды, тем лучше.
— Спорить не буду.
Процесс сборки ргедока не был быстрым. В водах у Митсула стоял вечный штиль, и к большинству льдин приходилось специально подплывать, а неестественная природа острова сбивала с курса. Варинн был вынужден еще более тщательно следить, чтобы берег оставался с одной стороны.
Было тихо. В этой части Архипелага нельзя было встретить птиц: чайки и другие морские обитатели, которые создавали привычное звуковое окружение побережья, обходили южные воды стороной.
Иногда льдины на Митсуле сходили в море, и тогда фоновое невнятное бормотание становилось похоже на протяжный крик.
— Вон ту льдину зацеплю, и поплыли обратно, — шмыгнула носом Нёэнна. — Еще немного и, чувствую, полопаются все сосуды в носу, залью наш ялик кровью.
— По рассказам Фердаэнны, в прошлый раз так и вышло. Но она сказала, что ты очень мужественно терпела и продолжала работать.
— Ага, мужественно. Скорее пыталась не свалиться за борт в попытке избавиться от мигрени и заодно не сгореть от стыда. Давай же, льдинка, подплыви поближе.
Наконец Нёэнне удалось подцепить ргедок инструментом и подтянуть его к борту лодки, чтобы загнать его под специальную сеть, но в последний и самый ответственный момент льдина выскользнула из захвата щипцов. Недолго думая — впоследствии она начала сомневаться, что вообще думала о чем-либо в тот момент, Нёэнна отложила щипцы и схватила ргедок рукой.
КАКСТРАННОНИЧЕГОНЕЧУВСТВУЮТЕЛОМЫСЛИЯКТОЯКАККРАСИВОКАККРАСИВОГРАНЬСИЯЕТЯСИЯЮЯПОЧЕМУПОЧЕМУ
НЕПОМНЮНИЧЕГО
НЕЧУВСТВУЮ
ГРАНЬСИЯЕТГРАНЬКРАСИВАЯКАККРАСИВОГРАНЬГРАНЬГРАНЬГРАНЬГРАНЬГРАНЬграньграньграньграньграньграньгрань
НЕПОМНЮНИЧЕГО
НЕЧУВСТВУЮ
ГРАНЬСИЯЕТГРАНЬКРАСИВАЯКАККРАСИВОГРАНЬГРАНЬГРАНЬГРАНЬГРАНЬГРАНЬграньграньграньграньграньграньгрань
— !!! — Воскликнула Нёэнна, отбрасывая льдину в море. С широко распахнутыми глазами она смотрела то на льдину, то на свою руку. — Что за…
— Проклятье, Нэна, — выдохнул Варинн, выуживая из карманов носовой платок и протягивая его подруге, — ты точно зальешь лодку кровью. Прижми и задери голову, плывем обратно. — Он занялся манипуляциями по запуску ргеда-ту-сула ялика и развороту судна в другую сторону.
Но в водах у Митсула «другая» и "обратная" сторона не всегда означала верную, что было одной из главных причин, по которой жители Архипелага старались избегать острова, ограничиваясь ловлей ргедока на выверенном безопасном расстоянии.
Друзья молчали. Тихое гудение ргеда-ту-сула, плеск волн и бессвязное бормотание, исходящее от льдин лишь подчеркивали тишину, что окутывала край Известного мира. Нёэнна, поморщившись, смочила платок в воде, одновременно теплой и обжигающе холодной, и снова прижала к носу — кровь продолжала течь, но пощипывание от соли приводило в чувства. Мысли двигались медленно, словно нехотя, старательно игнорируя произошедшее.
— Это была последняя моя вылазка к Митсулу.
— Нэна?
— Смешно думать, что когда-то в детстве, еще до приезда Гтауха, планировала свою экспедицию на этот проклятый остров, — немного гнусаво продолжила Нёэнна. — Воображала себя новым Вельдой Еком, но без трагического конца. Да я бы от этой мигрени свалилась на первом гребне!.. И оглохла бы от всего этого… шума.
— Кстати, не хочешь рассказать, что это было? Когда ты решила взять ргедок голыми руками?
— Не сейчас, Ари.
— Тогда вернемся к этому дома. Но больше так не делай, хорошо? — Нахмурился Варинн, но почти сразу усмехнулся: — твои мечты были куда скромнее моих. Стать капитаном, исследовать весь Известный мир и быть первым и единственным среди тех, кто попадет в Саввр и заключит с ними торговое соглашение! Впрочем, я и сейчас мечтаю о том же.
— Действительно, мои планы куда проще, — хмыкнула Нёэнна, — с куда меньшим размахом. — Помолчав, она ехидно добавила: — скорее я найду какой-то невероятный осколок империи Тидор, чем ты сможешь вообще попасть в Саввр.
Парень широко улыбнулся.
— Заключим пари?
— А давай!
— На что спорим?
— На шляпу!
— Как на статуе Осклеха в Дисе?
— А то! Я уверена, что она мне пойдет.
— О, моя дорогая Нэна, из нас двоих только я буду капитаном, а значит больше всего эта шляпа подойдет мне, — подмигнул Варинн подруге.
— Сначала до Саввра доберись.
— Но и тебе предстоит раскопать что-то от Тидора — что-то совершенно новое, другого и у нас на Архипелаге хватает.
— Раскопаю, не сомневайся. Значит, по рукам?
— По рукам!
Дружеское пари немного разрядило обстановку. Навигационные приборы показывали нужное направление, и Нёэнна наблюдала за колебаниями стрелок вместо того, чтобы смотреть на усиливающее мигрень окружение. Она даже пожалела, что не собрала в путь пары одеял: кровотечение из носа прекратилось, но кружилась голова, и краткий сон звучал очень заманчиво.
— Каким образом ты сможешь отказаться от очередной вылазки за ргедоком? — Внезапно спросил Варинн. — Младших сотрудников же всех гоняют, что у нас, что у вас.
— Хлопнусь в обморок. Разревусь, в конце концов. Больше я…
— Проклятье, Нэна, — выдохнул Варинн, выуживая из карманов носовой платок и протягивая его подруге, — ты точно зальешь лодку кровью. Прижми и задери голову, плывем обратно. — Он занялся манипуляциями по запуску ргеда-ту-сула ялика и развороту судна в другую сторону.
Но в водах у Митсула «другая» и "обратная" сторона не всегда означала верную, что было одной из главных причин, по которой жители Архипелага старались избегать острова, ограничиваясь ловлей ргедока на выверенном безопасном расстоянии.
Друзья молчали. Тихое гудение ргеда-ту-сула, плеск волн и бессвязное бормотание, исходящее от льдин лишь подчеркивали тишину, что окутывала край Известного мира. Нёэнна, поморщившись, смочила платок в воде, одновременно теплой и обжигающе холодной, и снова прижала к носу — кровь продолжала течь, но пощипывание от соли приводило в чувства. Мысли двигались медленно, словно нехотя, старательно игнорируя произошедшее.
— Это была последняя моя вылазка к Митсулу.
— Нэна?
— Смешно думать, что когда-то в детстве, еще до приезда Гтауха, планировала свою экспедицию на этот проклятый остров, — немного гнусаво продолжила Нёэнна. — Воображала себя новым Вельдой Еком, но без трагического конца. Да я бы от этой мигрени свалилась на первом гребне!.. И оглохла бы от всего этого… шума.
— Кстати, не хочешь рассказать, что это было? Когда ты решила взять ргедок голыми руками?
— Не сейчас, Ари.
— Тогда вернемся к этому дома. Но больше так не делай, хорошо? — Нахмурился Варинн, но почти сразу усмехнулся: — твои мечты были куда скромнее моих. Стать капитаном, исследовать весь Известный мир и быть первым и единственным среди тех, кто попадет в Саввр и заключит с ними торговое соглашение! Впрочем, я и сейчас мечтаю о том же.
— Действительно, мои планы куда проще, — хмыкнула Нёэнна, — с куда меньшим размахом. — Помолчав, она ехидно добавила: — скорее я найду какой-то невероятный осколок империи Тидор, чем ты сможешь вообще попасть в Саввр.
Парень широко улыбнулся.
— Заключим пари?
— А давай!
— На что спорим?
— На шляпу!
— Как на статуе Осклеха в Дисе?
— А то! Я уверена, что она мне пойдет.
— О, моя дорогая Нэна, из нас двоих только я буду капитаном, а значит больше всего эта шляпа подойдет мне, — подмигнул Варинн подруге.
— Сначала до Саввра доберись.
— Но и тебе предстоит раскопать что-то от Тидора — что-то совершенно новое, другого и у нас на Архипелаге хватает.
— Раскопаю, не сомневайся. Значит, по рукам?
— По рукам!
Дружеское пари немного разрядило обстановку. Навигационные приборы показывали нужное направление, и Нёэнна наблюдала за колебаниями стрелок вместо того, чтобы смотреть на усиливающее мигрень окружение. Она даже пожалела, что не собрала в путь пары одеял: кровотечение из носа прекратилось, но кружилась голова, и краткий сон звучал очень заманчиво.
— Каким образом ты сможешь отказаться от очередной вылазки за ргедоком? — Внезапно спросил Варинн. — Младших сотрудников же всех гоняют, что у нас, что у вас.
— Хлопнусь в обморок. Разревусь, в конце концов. Больше я…
СМ–
— …я… что? — Удивленно моргнула Нёэнна.
— Ты не закончила мысль.
— А, да. Больше я сюда не поплыву. Невозможно.
— Ты не закончила мысль.
— А, да. Больше я сюда не поплыву. Невозможно.
СМо–
— Да что же это такое, — Нёэнна потрясла головой. — Снова проблемы со слухом.
Варинн кинул на нее полный непонимания взгляд, но она лишь покачала головой.
— Скорей бы мы уже вышли из южных вод.
— В том то и дело, что уже должны были, — вздохнул ее друг, — но пока нам не везет.
Варинн кинул на нее полный непонимания взгляд, но она лишь покачала головой.
— Скорей бы мы уже вышли из южных вод.
— В том то и дело, что уже должны были, — вздохнул ее друг, — но пока нам не везет.
смотри
смотри
— Что? Куда смотреть? — Напряглась Нёэнна.
— О чем ты говоришь?
— Я не… я не понимаю.
— О чем ты говоришь?
— Я не… я не понимаю.
смотриСМОТРИСМОТРИСМОТРИСМОТРИСМОТРИСМОТРИ
СМОТРИ
— Да куда смотреть?!
ГРАНЬ
— !!! — Выругался Варинн, резко дергая за руль и разворачивая ялик.
От неожиданного поворота Нёэнна не удержала равновесие и свалилась между сидениями, но, выкарабкавшись и схватившись за борт лодки, уставилась во все глаза на развернувшуюся картину.
Перед ними сияла всеми мыслимыми цветами Грань.
Она всегда представляла себе край Известного мира плотным, статичным — как стена или обрыв. Реальность же находилась в постоянном движении, сжималась и разжималась, меняла цвет и открывала прорехи в холодный мрак черноты. Страх, дремавший в Нёэнне с самого отплытия с родного острова, захлестнул ее с головой, когда прорехи в пустоту становились все больше и больше, как пасти чудовищ, которые готовы поглотить ее, и отвести взгляд стало невозможно. Она внезапно поняла, почему Гтаух так хотел попасть на Митсул — быть ближе к Грани, так же, как хотелось ей сейчас.
Грань была прекрасна.
— Грань прекрасна… — Едва шевеля губами, прошептала Нёэнна.
— Нэна!
Варинн не стал дожидаться, пока его подруга проявит хоть какие-то признаки того, что услышала его, и дернул ее за косу. Нёэнна, не ожидавшая атаки сзади и совсем позабывшая о существовании не то что своего друга, а всего остального мира, не удержала равновесие и вновь оказалась между сидениями, стукнувшись о бочку.
— Сиди внизу, не поднимай взгляд, пока я не скажу, — протараторил Варинн, с тревогой смотря на нее. — Нэна, ты чуть за борт не выпрыгнула!
— Ари, я…
— Потом, все потом. Для начала нам надо поскорее убраться из этого богами забытого края мира.
Островитянка уткнулась лицом в колени. Голова была тяжелой, подташнивало, но хотя бы не шла кровь. Мыслей не было. Хотелось домой, зарыться в одеяла и больше никуда никогда не выходить.
Часть пути друзья молчали. Варинн постоянно оглядывался, будто ожидал, что Грань — или неведомые чудовища — преследуют их ялик. Нёэнна старалась сдержать тошноту.
Только когда впереди замаячили первые настоящие, живые, острова Архипелага, ее друг прервал молчание.
— Вот уж не думал, что когда-то окажусь среди тех счастливчиков, с кем захочет поиграть Грань, — выдохнул он. — Одна хорошая новость — нас теперь точно не отправят в еще одну такую вылазку!
— Это почему?
— В Морском корпусе, и, я уверен, в других так же, есть правило: если Грань обратила на тебя внимание, то во второй раз тебе может уже не повезти. В моем случае Грань влияла на навигацию, а в твоем… Честно, я не понял, что случилось с тобой.
— Мне бы тоже хотелось узнать. Я просто посмотрела на нее, а потом… словно все остальное перестало существовать. И этот говорящий лед, — ее передернуло, — шепчет, кричит.
— О.
— Я, наверное, попрошу увольнительную. — Подняв голову, мрачно сказала Нёэнна. — Мне нужен перерыв и вылечить голову.
— Как у Гтауха было, да?.. После Тидора?
— Наверное.
— Может, навестишь Лиё? Лес, комары, романтика, — почесал подбородок Варинн. — Переключишься на другое занятие, отдохнешь.
— Пожалуй.
На пристани Диса их встречали: оказалось, что их не было больше суток. Впрочем, узнав что друзья столкнулись с Гранью, их мгновенно отправили по домам, а все расспросы перенесли на следующий день.
Нёэнна исполнила свое желание, зарылась в одеяла и отключилась.
От неожиданного поворота Нёэнна не удержала равновесие и свалилась между сидениями, но, выкарабкавшись и схватившись за борт лодки, уставилась во все глаза на развернувшуюся картину.
Перед ними сияла всеми мыслимыми цветами Грань.
Она всегда представляла себе край Известного мира плотным, статичным — как стена или обрыв. Реальность же находилась в постоянном движении, сжималась и разжималась, меняла цвет и открывала прорехи в холодный мрак черноты. Страх, дремавший в Нёэнне с самого отплытия с родного острова, захлестнул ее с головой, когда прорехи в пустоту становились все больше и больше, как пасти чудовищ, которые готовы поглотить ее, и отвести взгляд стало невозможно. Она внезапно поняла, почему Гтаух так хотел попасть на Митсул — быть ближе к Грани, так же, как хотелось ей сейчас.
Грань была прекрасна.
— Грань прекрасна… — Едва шевеля губами, прошептала Нёэнна.
— Нэна!
Варинн не стал дожидаться, пока его подруга проявит хоть какие-то признаки того, что услышала его, и дернул ее за косу. Нёэнна, не ожидавшая атаки сзади и совсем позабывшая о существовании не то что своего друга, а всего остального мира, не удержала равновесие и вновь оказалась между сидениями, стукнувшись о бочку.
— Сиди внизу, не поднимай взгляд, пока я не скажу, — протараторил Варинн, с тревогой смотря на нее. — Нэна, ты чуть за борт не выпрыгнула!
— Ари, я…
— Потом, все потом. Для начала нам надо поскорее убраться из этого богами забытого края мира.
Островитянка уткнулась лицом в колени. Голова была тяжелой, подташнивало, но хотя бы не шла кровь. Мыслей не было. Хотелось домой, зарыться в одеяла и больше никуда никогда не выходить.
Часть пути друзья молчали. Варинн постоянно оглядывался, будто ожидал, что Грань — или неведомые чудовища — преследуют их ялик. Нёэнна старалась сдержать тошноту.
Только когда впереди замаячили первые настоящие, живые, острова Архипелага, ее друг прервал молчание.
— Вот уж не думал, что когда-то окажусь среди тех счастливчиков, с кем захочет поиграть Грань, — выдохнул он. — Одна хорошая новость — нас теперь точно не отправят в еще одну такую вылазку!
— Это почему?
— В Морском корпусе, и, я уверен, в других так же, есть правило: если Грань обратила на тебя внимание, то во второй раз тебе может уже не повезти. В моем случае Грань влияла на навигацию, а в твоем… Честно, я не понял, что случилось с тобой.
— Мне бы тоже хотелось узнать. Я просто посмотрела на нее, а потом… словно все остальное перестало существовать. И этот говорящий лед, — ее передернуло, — шепчет, кричит.
— О.
— Я, наверное, попрошу увольнительную. — Подняв голову, мрачно сказала Нёэнна. — Мне нужен перерыв и вылечить голову.
— Как у Гтауха было, да?.. После Тидора?
— Наверное.
— Может, навестишь Лиё? Лес, комары, романтика, — почесал подбородок Варинн. — Переключишься на другое занятие, отдохнешь.
— Пожалуй.
На пристани Диса их встречали: оказалось, что их не было больше суток. Впрочем, узнав что друзья столкнулись с Гранью, их мгновенно отправили по домам, а все расспросы перенесли на следующий день.
Нёэнна исполнила свое желание, зарылась в одеяла и отключилась.
