ГЛАВА 4

Он лежал. Поверхность под ним была немного мягкой, хоть и не очень комфортной — очевидно, он лежал на кровати. В висках пульсировало, а голова, по ощущениям, была набита ватой. Севклех попробовал открыть глаза, но сразу же зажмурился: в помещении, где он лежал, был сумрак, но держать глаза открытыми было больно. Несмотря на то, что сконцентрировать внимание на чем-то было непросто, он попытался прислушаться к своему окружению, поскольку только это действие не причиняло какого-либо дискомфорта.
В какой-то момент он заметил поскрипывание дерева, из которого, судя по всему, состояло его нынешнее пристанище. Затем ему удалось расслышать гул разговоров. Говорящие находились достаточно далеко, чтобы их голоса составляли просто шум, но разобрать, кто и о чем говорит Севклеху не удалось. Тем не менее, пока он концентрировался в попытках прислушаться, он заметил легкое движение того пространства, в котором он находился. Покачивание, ставшее очень знакомым за последние месяцы его жизни.
 — Я на корабле, — пробормотал он вслух, все так же держа глаза закрытыми, — я же был в Вал-Бисе, я шел… домой.
Воспоминания и текущая действительность никак не хотели связываться. Севклех отчетливо помнил, что сошел с баржи в порту города, помнил площадь и сверкающие под солнцем статуи, а затем… Что произошло между моментом последнего воспоминания и его нынешним местоположением он не понимал. Впрочем, в какой-то момент на ум пришли те волнения в реальности, с которыми их корабль столкнулся во время путешествия. Очевидно, рассудил Севклех, произошло такое же волнение, и он просто оказался в ином временном отрезке.
 — Главное — не попасть во временную петлю.
Он решил попробовать открыть глаза, поскольку давящее чувство в висках поутихло, и сознание немного прояснилось. Пришлось проморгаться, но болезненных ощущений не осталось, и появилась возможность осмотреться. Он, несомненно, находился в каюте корабля, что было заметно по размерам помещения и его весьма скромной — но функциональной — обстановке. Однако, Севклех не был уверен что это каюта той баржи, на борту которой он находился этим (тем?) утром, хотя нечто неуловимо знакомое в убранстве было.

Пока он размышлял о том, достаточно ли он владеет своим телом, чтобы попытаться сесть, дверь в каюту распахнулась. В помещении стало светлее, из коридора шел мягкий желтый свет. Гул разговоров стал громче, но обрывки звуков никак не хотели складываться в понятные слова.
На мгновение свет, идущий из дверного проема, был перекрыт чьим-то силуэтом, за которым последовал звук удивления и звон металла.
 — О, очнулся! — Раздался низкий, грудной голос вошедшего. — Я принес пожрать, думал, надо будет снова с ложки поить, а воте-на! — В голосе незнакомца послышалось веселье. — Значит поставлю сюда ужин, ты ессче разберешься, а я за капитаном, сказать, что наша находка пришла в себя.
Человек говорил на науланге, но с каким-то странным акцентом. Севклех попытался повернуть голову, чтобы рассмотреть пришедшего, но двигался он медленно — он осознал то, насколько сильно все тело болело, и незнакомец успел уйти, закрыв дверь. Каюта снова оказалась в сумраке. Севклеху пришлось приложить немалые усилия, чтобы принять полулежачее положение, поскольку он решил, что общаться с капитаном, лежа плашмя, не очень вежливо. Тело ныло тупой болью, а слабость намекала на то, что без сознания он провел немало времени. Его ужин обнаружился на столике рядом с кроватью, но Севклех пока не чувствовал в себе сил дотянуться до подноса, да и чувство голода не спешило себя проявлять. Вместо этого он решил получше осмотреться.
Каюта, судя по второй койке с другой стороны столика, предназначалась для двух пассажиров, но не было похоже, чтобы кто-то делил ее с Севклехом. Это было неплохой новостью. Минимальное освещение обеспечивалось за счет щелей в дверном проеме, но в изголовье коек были замечены настенные светильники. Впрочем, механизм их включения остался неясным, а когда Севклех попытался зажечь их привычным методом, заработал лишь вернувшуюся с новой силой головную боль. Вот это было уже не очень хорошо: такие простые вещи обычно давались ему без особых усилий.
Именно во время этого неприятного осознания дверь в каюту снова распахнулась, и в проеме замаячило сразу несколько силуэтов.
 — Ага-а-а, а вот и наш топляк проснулся!

Нёэнна увязалась за Краинном, как только услышала новость о том, что человек, которого они выловили в открытом море, пришел в себя. Они с братом были весьма прямолинейными людьми и частенько говорили, не подумав, но, в отличие от Краинна, она не была похожа на головореза.
 — Ага-а-а, а вот и наш топляк проснулся! — Капитан корабля широко, довольно улыбался и разве что не потирал в предвкушении руки. — Загадочный господин, мы тебя выловили в открытом море — сможешь рассказать, как там очутился?
Было видно, что незнакомец ожидал услышать что угодно, но не это, настолько ошарашенным он выглядел, но, попытавшись ответить, только закашлялся. Нёэнна протиснулась в каюту — брат остался у двери, перекрывая выход — налила воды в стакан и предложила его «топляку».
 — Я думаю, неплохо было бы представиться, — воспользовавшись паузой, вклинилась девушка. — Меня зовут Нёэнна, а это мой брат Краинн Дэафф, капитан «Лиме-ши», корабля, на котором ты сейчас находишься.
 — Севклех, — прочистив горло, ответил незнакомец, и поднял взгляд на Нёэнну. В тусклом освещении каюты его глаза казались темными провалами, но, присмотревшись, девушка с удивлением отметила то, что они почти идентичного оттенка с его волосами, такого же странно-багрового цвета. — Красивое название корабля, — продолжил он, переключив внимание на Краинна, — но я не очень понимаю, где именно я нахожусь. Какое море?
 — Выловили мы тебя еще в Льдистом, и тебе крупно повезло, что не столкнулся ни с кем из его живых и неживых обитателей, — с готовностью ответил капитан корабля, — а сейчас уж вошли в Южное море, через пару дней доберемся до материка. — Краинн внимательно присмотрелся к своему собеседнику и удивленно усмехнулся. — Судя по всему, я все равно что на другом языке с тобой болтаю. Неужто ничто из этого не знакомо?
 — А хоть бы и на другом языке говорили, — поджав губы, ответил Севклех, — у вас странный акцент. Меня больше другое интересует — я был в Вал-Бисе, а оттуда до ближайшего моря больше месяца пути!
 — «Город Камня»? — Перевела Нёэнна. Она переглянулась с братом, но тот пожал плечами. — Нам такого места не известно, но, может быть, мы и не все города на материке знаем.
 — Вы не знаете о столице империи? — Лицо Севклеха можно было бы назвать недовольным, но искреннее удивление преобладало.
Девушка ощутила странное волнение, будто вот-вот произойдет что-то невероятное.
 — Какой империи? — Осторожно уточнила она.
Мужчина посмотрел на нее так, будто бы у нее выросла вторая голова.
 — Тидор, конечно же!

Севклеху совершенно не нравилось то, как продвигался диалог с этими странными людьми. Он на море — на морском корабле! Раньше он о таких знал абстрактно, что где-то на границах империи пользуются морскими суднами, но лишь по той причине, что над большими пространствами воды не получалось совершать длительные переходы привычным ему способом. Что-то связанное с тем, что Сопровождающие начинали путать верхнюю и нижнюю ширь.
Значило ли это, что его забросило на приморскую окраину? Но даже там совершенно точно знали о существовании империи и о ее столице. Впрочем, судя по лицам его новых знакомых, слово Тидор им было знакомо, но нужной реакции все равно не вызвало. Мужчина — капитан этого корабля, Краинн, смотрел на Севклеха так, как если бы сомневался в его рассудке. Девица, его сестра, с именем которое напомнило ему об одном человеке, выглядела так, будто бы солидарна с братом, но в то же время хочет поверить в то, что услышала.
 — Вы думаете я сумасшедший, — утвердительно произнес Севклех.
 — Ну, таинственный господин, сомневаться в таком заявлении будет любой, — почесал подбородок Краинн, и в свете, падающем из коридора, Севклех заметил на руке татуировку. — Потому что Тидора нет уж лет четыреста как.
В каюте стало светлее. Девушка — Нёэнна — произвела какие-то манипуляции со светильником на противоположной стене, и теперь от него исходил мягкий свет.
У самого Севклеха потемнело в глазах. Нет, утверждения что его дома не существует, и не существует уже так давно, он никак не ожидал, и отказывался верить. В конце концов, это может быть и дурацкой шуткой капитана. Мало ли, как на окраинах развлекаются?
 — Сейчас триста девяносто второй год по исчислению Культа, — тихо произнесла Нёэнна, оглядывая его. — Никто точно не знает, сколько длилась Эпоха Изменений, но да, империя Тидор была разрушена несколько веков назад.
 — Мне сложно в это поверить.
 — Твои слова против наших, — пожал плечами капитан. — Но про то, как очутился там, где очутился, никаких мыслей нет?
 — Волнение в реальности, — не задумываясь, ответил Севклех, — это единственное объяснение, которое подходит в данном случае. Ну или меня хорошенько приложили по голове и выбросили в море, как бы дико это ни звучало!
 — Не менее дико, чем «волнение в реальности», — фыркнул Краинн. Севклех понял, что капитан теперь еще меньше сомневается в том, что он, Севклех, в своем уме. — Ну, какие-то ответы от тебя я все-таки получил, а потому откланяюсь. Дорогая сестра, давай оставим нашего гостя приходить в себя.
Девушка кинула быстрый взгляд на Севклеха, а затем посмотрела на брата. Тот покачал головой, и Нёэнна вздохнула, но вышла из каюты.
Краинн закрыл за собой дверь, но, несмотря ни на что, характерного щелчка замка не последовало — очевидно, Севклеха посчитали может и безумным, но не опасным. Поразительное доверие!
 — Я понимаю, что у тебя миллион вопросов, — донесся голос из-за двери, — так и вижу, как они в твоей голове копошатся. Но выпиши их на бумажку, а к этому пока не лезь. Топляк только проснулся, а крыша еще не вернулась на место.
 — Ты его так и продолжишь называть топляком?
 — А почему бы и нет? Я за то время, что он валялся без сознания, успел привыкнуть.

«Топляк». Севклех даже не знал, что это слово значит, кроме того, что оно как-то связано с водой и тем, что его оттуда — предположительно — выловили. Ему не нравилось абсолютно все в той ситуации, в которой он оказался, но идей о том, как из нее выпутаться у него не возникло. Он попытался вспомнить, рассказывали ли им в Башнях о подобных случаях, но на ум пришли только несколько фактов, которые никак ему не помогали. Например, то, что серьезные проблемы с объективной реальностью начали происходить недавно, по крайней мере, недавно по меркам Севклеха, а если верить этим странным людям — все это уже дела древности. Но ему не удалось припомнить настолько серьезных случаев, чтобы волнение в реальности повлияло на живое существо: все этого опасались, но пропажу человека не стали бы замалчивать. Выходило, что Севклех в этом деле оказался первопроходцем, да еще и сравнительно легко отделался!
Впрочем, ему все еще хотелось думать, что эта ситуация ничто больше, чем глупый розыгрыш. В конце концов, за пределами этой комнаты может быть что угодно, в том числе и привычный ему не морской корабль. Он с друзьями иногда подшучивали друг над другом, и кому-то могло хватить фантазии, чтобы устроить целую театральную постановку, хотя она, конечно, скорее походила на кошмар.
Тем не менее, в Башнях их первым делом обучали трезво мыслить, поскольку холодная голова в деле Сопровождающего была едва ли не самым важным, а потому Севклех решил обдумать план действий в том случае, если слова капитана корабля окажутся правдой. Если империя была разрушена, и уже давно, значит, сохранились какие-то руины. Там вполне можно попытаться отыскать какой-то артефакт, подсказку, как ему вернуться в свое правильное время и место: у Владык Башен было много удивительных вещей, так почему бы там не оказаться приспособления для путешествий во времени? Другой вопрос касался того, насколько давно Тидор был разрушен, и кем? Сестра капитана, Нёэнна, упоминала летоисчисление некоего культа, и эпоху изменений, которая, по ее словам, длилась неизвестное количество времени. Чем этому непонятному культу не угодило стандартный календарь от Исхода, было непонятно. И кто сумел победить могущественную империю? Одолеть Владык Башен! Севклех не мог представить, что за силы должны были собраться, чтобы уничтожить Владык и их государство, со всеми их знаниями и технологиями.
На эти вопросы мог ответить только кто-то из местных, а для того, чтобы с ними пообщаться, было нужно выйти из каюты. Пока Севклех не был уверен ни в своих силах, ни в желании покидать относительную безопасность уже знакомого пространства, ведь за пределами двери он столкнется с действительностью, а к этой встрече он еще не был готов.